ТРЕНИРОВКИ МОРИХЭЯ УЭСИБЫ

Из книги Нобуёси Тамуры «АЙКИДО Этикет и передача традиции» (София 2002)
О-Сэнсэй не преподавал как школьный учитель. Не следовал он, как мне кажется, и традиционной модели обучения, принятой в классических школах японского будо. О-Сэнсэй никогда не позволял себе отвлекаться от своей практики. Раскрыв себя, он открыл людям истинное айкидо, чтобы, следуя этим путем, установить мир во всем мире. Всех поражала религиозность О-Сэнсэя, когда, простершись перед священным алтарем, он сильным и чистым голосом читал синтоистские молитвы норито. Его образ жизни, его слова завоевывали сердца учеников, а через них его влияние распространилось и на весь мир, в котором они рассеялись, чтобы дальше распространять айкидо.

Я боюсь, что в те времена, когда я был еще учи-деши, то и я сам, и мои юные друзья не были способны полностью понять то, о чем говорил О-Сэнсэй . Он блестяще выражал жестом или словом то, что чувствовал интуитивно. По крайней мере, так я думаю сегодня. Мы, не достигшие еще такого же уровня Бытия, просто не могли ничего понять из этих слов, приходивших из другого измерения. Но как это ни странно, казалось, что его блистательные откровения пускали корни в наших сердцах, а потом, десять, двадцать лет спустя, появлялись вновь и вдруг неожиданно открывали свой истинный смысл.
О-Сэнсэй в большинстве случаев являлся на ежедневную тренировку бодрым и полным сил. Он поворачивался лицом к алтарю, делал поклон, потом приветствовал всех присутствующих, после чего показывал какую-нибудь технику на одном из учи-деши или на ком-то из старших учеников, оказывавшихся под рукой. Мы видели лишь то, как старший ученик падал на татами, но действительное движение О-Сэнсэя ускользало от нас. Мы не успевали определить, как нужно двигаться, как он уже переходил к следующему движению. Новичков все это полностью сбивало с толку, и они покидали тренировку, сохранив в памяти лишь впечатление от броска и боль в запястьях или коленях. Он не обучал ни укэми, ни перемещениям. И, конечно же, он не давал никаких объяснений тайсабаки или техник и, подобно ветру, мгновенно исчезал после окончания тренировки. В то время я находил это ужасным, но все это заставляло нас больше работать самостоятельно и больше всего учило нас смотреть и видеть. С другой стороны, среди занимающихся всегда находятся люди, которые любят помогать и объяснять. Вот они-то, оставаясь после занятий, и объясняли нам, как должны двигаться руки, и показывали некоторые тонкости перемещений. Но нельзя было «глотать» все и всегда. Мы постепенно прогрессировали и, сравнивая каждый раз их объяснения с работой О-Сэнсэя, находили множество различий.
Случалось, что О-Сэнсэй, когда у него появлялось желание (может быть, мне не следовало бы так говорить, но таково мое впечатление) и когда мы оставались тренироваться во внеурочное время, ненадолго оставался, чтобы объяснить способ захвата запястья при выполнении иккё или показать нам варианты положения ног в ханми, а затем уходил, чтобы заняться своими делами. Позже я узнал, что это был «кудэн», или традиция устного обучения. Часто кто-нибудь из посетителей спрашивал у О Сэнсэя:
— Что такое айкидо? На что он отвечал:
— Масакацу, агацу, кацухаяхи!
Или:
— Это путь очищения небес и земли.
А иногда он принимал позицию ханми с рукой, поднятой над головой, и провозглашал:
— Вот что такое айкидо!
Что лишь усиливало наше замешательство! Тем не менее, его слова и поступки постепенно проникли в наше подсознание. Когда я думаю об этом сегодня, у меня возникает образ дерева, которое своими корнями уходит в нашу общую мать-землю, а ветвями тянется к небу. Это и есть айкидо — точка, в которой ки неба соединяется с ки земли, точка, в которой небо, земля и Уэсиба перестают существовать...
Прямо на наших глазах он демонстрировал объединение неба и земли. Случалось, он принимал сердитый вид и говорил:
— Ириминагэ, это кажется очень простым, но попытайтесь понять, через что мне пришлось пройти, чтобы его создать...